Демьян Владимирович Попов

***

Народный доктор
(к столетию со дня рождения Д.В. Попова)

     Демьян Владимирович Попов родился 13 ноября 1899 года в селе Гапоновке, (ныне Яблуневке) Полтавской губернии в семье казака Владимира Порфирьевича Поповича. Укорочение фамилии произошло при выдаче свидетельства об окончании церковно - приходской школы. Затем - интернат в селе Харкивцы и до 1919 года учеба в Лохвицком коммерческом училище. 
     Как рассказывал сам Демьян Владимирович, на него возложили обязанность собирать книги из разоренных окрестных усадьб в городскую библиотеку. Общение с книгами, их красота укрепили желание продолжать учебу, и он поехал в Одессу с намерением стать … архитектором. Однако судьба распорядилась по-своему: набора в строительный институт не было, а земляки, поступившие в медицинский институт, звали с собой, и, хотя прием студентов был уже закончен, ректор разрешил его принять. 
     После окончания института в 1925 году и интернатуры Демьян Владимирович работал хирургом в Молдавии и Кировограде, а затем заведовал больницей в селе Устиновка Кировоградской области до весны 1935 года. Именно здесь, в сельской больнице 30-ых годов, где медикаментозная и хирургическая помощь была почти нулевой, он серьезно занялся изучением гомеопатического метода. Выписывая литературу по гомеопатии из-за границы (тогда это было возможно), знакомясь с московскими коллегами, заказывая исходные растворы в ленинградской гомеопатической аптеке, он лечил всех гомеопатическими лекарствами. Результаты оказались столь ошеломляющими, что Демьян Владимирович решил полностью связать свою судьбу с гомеопатией (только во время войны ему пришлось работать хирургом). 
     Особый интерес у него вызывали философские аспекты гомеопатии и феномен лекарственного обострения. Благодаря обостренной наблюдательности, умению делать выводы и обобщать, он смог внести коррективы в теорию и практику гомеопатии, оставаясь верным ее классическим принципам. Он говорил, что гомеопатия - необыкновенно утонченный метод и требует нежного обращения с ним, такого же, как с новорожденным ребенком. Ученики были взращены на практических занятиях, собраниях, консилиумах и рукописных трудах.
В Киеве (с 1935 года) Д.В. Попов работал в нескольких поликлиниках как "чистый" гомеопат, несмотря на отсутствие такой специальности в реестре официальной медицины. 
     По воспоминаниям современников, не было в послевоенном Киеве врача более популярного, чем Демьян Владимирович Попов. Бесконечно тек к нему больной народ, в большинстве своем не ведая, чем он лечит, каким методом владеет, записывались к нему на прием за несколько месяцев. Молва гласила: хорошо распознает болезни и успешно лечит даже самые коварные. У него лечились в трех, четырех, пяти поколениях. За свою, более, чем 60-летнюю практику, по грубым подсчетам, он принял не менее миллиона пациентов. 
     Демьян Владимирович был личностью в самом высоко смысле этого слова. Поражали его задушевный голос, добрая улыбка, умение слушать собеседника. Его влюбленность в гомеопатию была естественной, нахождение нужного лекарства казалось простым и легким, хотя было ясно, что за легкостью кроются глубокие знания и интенсивный многолетний труд. Недаром его дежурной фразой было: "Надо работать". Работу он не пропускал практически ни при каких условиях, даже если был нездоров. (После взрыва на Чернобыльской АЭС его не удалось уговорить уехать: "Мои пациенты здесь и я здесь".) 
     Демьян Владимирович и внешне был очень артистичен. Все в нем было изысканным, изящным: манера одеваться (неизменная бабочка), говорить и даже походка, легкая, но неторопливая. Он не пропускал ни одного значительного события в жизни Киева: концертов в филармонии, премьер в театрах, выступлений знаменитых музыкантов, чтецов. Круг его музыкальных симпатий был широк, но самыми любимыми были Бетховен, Шопен, Шуберт, Лист, Рахманинов, Скрябин. Он был тонким знатоком искусства, живописи, страстным коллекционером, любил природу и писал стихи.
За месяц до ухода в мир иной, будучи бодрым и здоровым (шутил, читал по памяти свои стихи и большие отрывки из Библии), Демьян Владимирович, проводя домашнее занятие с коллегами, продиктовал им свое послание, назвав его "Награда"; 
 
     "Легендарный, мудрый, смелый врач Самуил-Фридрих Ганеманн динамизировал лекарства, испытал их и с успехом применил по закону подобия. Так родилась красавица - гомеопатия. Для меня она - диалектическая, космическая медицина. Теперь для ее развития открыта большая столбовая дорога во всем мире и особенно на нашей прекрасной земле. Счастливого ей пути! Дорогие, славные, энтузиасты-гомеопаты, трудитесь умело, радостно, с любовью, изучайте и совершенствуйте ее!

29 мая 1990 г. Д.Попов"
По книге
"Демьян Попов.
Основатель Киевской гомеопатической школы
в воспоминаниях современников".
Сост. Т.Д. Попова. - Киев: 1999. - 113с.
(фрагмент опубликован в "Гомеопатическом ежегоднике", Москва 2000)

***

Как мыслил и работал Д.В. Попов
Т.Д. Попова Украина, г. Киев

     В 26 лет Демьян Владимирович Попов, мечтавший стать архитектором, оканчивает Одесский медицинский институт. В летние месяцы подрабатывает в санатории, где наблюдает больных в бальнеологическом отделении. Невольно замечает феномен обострения болей в процессе водолечения, с последующим их смягчением. Простое, естественное наблюдение, которое осталось в памяти, и со слов самого Демьяна Владимировича, явилось первым вкладом в будущее гомеопатическое мышление. Такой ранний отсчет был осознан значительно позже, уже в период реального познания гомеопатии. Однако интерес к этому явлению остался ключевым на всю дальнейшую врачебную практику. Как часто случай, особые обстоятельства сворачивают жизненный путь от, казалось бы, уже намеченного. Так было и у Демьяна Владимировича, облюбовавшего хирургическую специальность, и не собиравшего с ней расставаться. 
     После защиты диплома и работы в хирургическом отделении крупной больницы в Кировограде, в его ведении оказывается сельская больница на три отделения, с дефицитом инструментария и медикаментов. Начались поиски выхода. Они прошли через райцтерапию, кровопускание и закончились гомеопатией. Сначала гомеопатические журналы, затем "Органон" Ганемана, руководства Нэша и Шаретта, знакомство с московскими коллегами, обзаведение гомеопатической аптекой при больнице и, наконец, самостоятельная гомеопатическая практика - эксперимент осмотрительный, тщательно контролируемый. Все, как на ладони - маленькая сельская больница, кропотливый труд, тщательное ведение историй болезней. А по прошествии времени, и получении реальных результатов - отчет перед коллегами-гомеопатами в Одессе. В Киев Демьян Владимирович приехал с небольшим, но клиническим опытом применения гомеопатических лекарств (май 1935 года). С этого года мы числим существование Киевской гомеопатической школы, начало эксперимента на практике, с ответами на многие неясные вопросы и, конечно, выявлением новых проблем, нуждавшихся в разрешении. 
     Одна из первых проблем - проблема потенций, проявилась постепенно, не став до конца разрешенной и в наши дни. В ней, видимо, никогда не смогут господствовать определенные рекомендации. Ведь всякая проблема в гомеопатии помножается на бесконечно дробящуюся индивидуальность людей, и на особенности лекарственных веществ возрастающего гомеопатического лекарствоведения. Деление потенций на низкие, средние и высокие имеет весьма относительный характер, и само подобное разделение служит более для диалога между специалистами, понимающими относительность этого разделения. Единственным объективным показателем могло бы служить число Авогадро, однако в рамках клиники оно теряет свое значение. Для врача куда важнее реакция человека на лекарство, чем количество молекул или атомов в одном моле вещества. 
     Д-р Попов начал применять гомеопатические лекарства в пределах 3-го, 6-го сотенных разведении, лишь изредка поднимаясь до 30-го. Однако, с переездом в Киев, он все чаще стал пользоваться 30-м разведением, причиной чему явились наблюдаемые в больнице обострения. Повышая потенции, он рассчитывал уйти от обострении, которые, хотя и считались прогностически благоприятным признаком, могли причинять пациенту лишние страдания. Подобные соображения были и у Ганемана в начале его гомеопатической практики. Мысль естественная, и корелирующая с правилом зависимости эффекта от величины дозы (чем больше доза, тем сильнее ее действие). В пределах более высоких разведении это правило теряло свой смысл. Выявился неожиданный феномен - повышение эффективности и большей надежности действия более высоких разведении в сравнении с более низкими. В конце 30-х годов в ассортименте у Демьяна Владимировича появились 200-е СП, хотя основными были 30-е и 50-е. Он оказался экспериментатором в единственном числе, и его "все выше и выше" коллеги считали небезопасным чудачеством. Думаю, что не без влияния руководства Нэша, которое он высоко ценил, началось это движение вверх. Обратного движения - вниз, не происходило, хотя еще довольно долго Демьян Владимирович прописывал некоторые лекарства в низких разведениях (Аконит, Кактус, Апис). 
     Лекарственные обострения всегда были в поле зрения, и служили компасом в разрешении тактических задач врачевания. Стало очевидным, что вероятность обострения зависит от реактивности пациента, от лекарства, характера заболевания, его стадии. Лишь через годы практика убедительно показала, что высокие разведения чреваты обострениями в большей мере, чем низкие. 
     Работа с высокими разведениями стала традицией Киевской школы, и это так утвердилось в умах отечественных гомеопатов, что именно этот момент считали главным отличием работы д-ра Попова и его последователей. Это не совсем так, есть и другие существенные отличия. Высокие разведения диктовали иные ритмы назначения лекарств, в подавляющем большинстве случаев - более редкие приемы. Такие ритмы, как один прием в 28 дней, или в три месяца, казались иным абсолютной несуразностью, и вызывали соболезнующую улыбку. 
     Пожалуй, самым глубоким отличием являлось отношение Демьяна Владимировича к диагностике заболеваний и философии метода. Нозологический диагноз, признанный официальной медициной главенствующим, был сочтен достаточным и в среде гомеопатов, хотя они постоянно говорили о том, что гомеопатия - индивидуальная терапия на уровне целостного организма. А уровень целого организма и ориентация на нозологический диагноз в гомеопатии - мало сочетаемые обстоятельства. Д-р Попов блестяще ставил нозологический диагноз и учил молодых врачей не забывать о нем, но при назначении лечения мыслить значительно шире - диагностировать системно, учитывая особенности человека и его патобиографию. Он не мыслил гомеопатию как "вербальную" терапию, опирающуюся на субъективные данные. Категорически рекомендовал видеть и понимать состояние органов и тканей. Что же касается философии, то об этом мало и невнятно говорили и в научной медицине, в гомеопатии же, - и подавно. Попытки обсудить эту проблему со столичными коллегами встречали более, чем прохладно. 
     Важнейшей частью гомеопатического врачевания Д.В. Попов считал умение прогнозировать. Сам он был ассом в этом отношении. Мало кто понимал, что прогнозы в аллопатии и гомеопатии не идентичны, мало кто достаточно глубоко оценивал возможности гомеопатии. Не случайно самых трудных пациентов к нему направляли коллеги, как гомеопаты, так и аллопаты. 
     О теории миазмов Ганемана в то время речь фактически не шла. Официальная гомеопатия, находившаяся под бдительным оком медицинского начальства, признала теорию заблуждением Ганемана. Демьян Владимирович говорил о псоре, как о наследственном загрязнении, комплексе поломок, учитывая это в своих назначениях и прогнозе заболевания. Понятие "псора" не обозначало первого ганеманновского миазма, оно было обобщающим. Слово "антидот" никогда не звучало в устах Д. В. Попова. Когда его спросили об антидотах, он ответил, что никогда не интересовался этим вопросом и, возможно, в сфере высоких разведении антидотные отношения нивелируются. 
     Реперторием никогда не пользовался. Он был слишком творческой и объемно мыслящей личностью для этого. С самого начала знакомства с гомеопатией у него выработалась своя система гомеопатического видения, существенно опирающаяся на объективность. На одном из профессиональных собраний Демьян Владимирович, грустно улыбнувшись, сказал; "Самые интересные результаты - от приема одного лекарства, но в нашей суете это часто невозможно". Суета послевоенных лет была невообразимой. Ее можно было выносить только имея опыт, знания, умение распределить силы. Но в довоенные годы были полноценные приемы, а прописи в своем большинстве уницистскими. Эти годы были фундаментальной подготовкой для будущих назначений. 
     У него не было горячих дисскусий с оппонентами, он этого не любил, мыслил демократически; даже сочувствовал коллегам, незнакомым с таким замечательным методом, как гомеопатия, и не желавшим вникнуть в ее суть. Замечательны в этом отношении его слова, сказанные за две недели до кончины: "Гомеопаты, или, вернее, врачи, работают в разных учреждениях и по-разному используют гомеопатию. Одни - чистые классические гомеопаты, другие - эклектики, третьи - полипрогмазисты или комплексисты. Все приносят людям пользу, помогают в болезнях. Гомеопатия - диалектическая медицина. Стоит ли сражаться друг с другом? Видимо нет. Диалектика заключается в свободе мнений и выбора. Всякая ортодоксальность мешает свободному развитию. Диалектическая логика говорит о том, что необходимо использовать многое. Гомеопатия такая нежная, мягкая, очень нужная терапия, с ней нужно обращаться как с новорожденным ребенком". 
     Хотелось бы добавить к этому, что гомеопатию можно использовать индивидуально, согласно своей конституции. И, однако же, стремиться к ее вершинам, где не только практическая польза, не только голый практицизм, но и эстетическое удовольствие от видения пути, по которому следовала мысль и сознательно принесла эффект. Эстетическое удовольствие! Кажется, именно оно часто помогало Демьяну Владимировичу годами выдерживать колоссальную нагрузку.
     В Центре гомеопатии им. Демьяна Попова и в школе Поповых мы имеем счастливую возможность наблюдать катамнестические результаты врачевания создателя этого "объективного" направления в гомеопатии. Некоторые из его бывших пациентов приносят "исторически" затертые, обветшалые рецепты, и с большой достоверностью рассказывают, во-первых, о результатах лечения, во-вторых, о поставленных и оправдавшихся диагнозах, и, в-третьих, о точных прогнозах заболеваний. Это внушает оптимизм, увеличивает стремление углублять свои знания и приносит уверенность в эффективности избранного направления, и его соответствии заветам основателя гомеопатического метода лечения Самюэля Ганемана.

Украинский гомеопатический ежегодник 1999