При появлении этих печальных следствий употребления антипатических лекарств, врач обыкновенно старается устранять их усиленными приемами тех же лекарств при всяком ожесточении болезни. Но этим достигается только кратковременное облегчение ; при постепенном же увеличении приемов облегчающего средства оно возбуждает другую, более тяжкую болезнь или подвергает опасности жизнь, но никогда не излечивает долговременной или застарелой болезни.
При возникновении осложнений, чего вполне естественно ожидать при антипатическом использовании лекарств, обычные врачи полагают, что могут преодолеть затруднения назначением по поводу каждого нового обострения большей дозы лекарства, хотя достигаемое при этом облегчение 66 столь же непродолжительно. А поскольку необходимость назначения постоянно увеличивающихся доз паллиативного средства лишь возрастает, то неизбежно развивается или другое, более серьезное заболевание, или же уже существующее становится неизлечимым, опасным для жизни и даже смертельным. Но сколь-нибудь продолжительное или значительное излечение не достигается никогда .
Если бы врачи размышляли о столь печальных следствиях употребления антипатических лекарств, то они давно открыли бы важную истину, что только в методе противоположном антипатическому должно искать действительный и надежный способ врачевания; они поняли бы, что если врачебное действие, противное болезненным припадкам ( антипатическое ), доставляет только кратковременное облегчение, за которым всегда следует ожесточение недуга, то доставлять надежное и совершенное излечение в болезнях необходимо должен способ лечения противоположный ему, т. е. гомеопатический , который всегда основан на сходстве припадков. Но несмотря на то, что ни один врач никогда не произвел надежного и совершенного излечения застарелой болезни, если в его рецепте не находилось гocподствующего гомеопатического лекарства ; несмотря на то, что всякое быстрое и совершенное излечение самою природою всегда производилось посредством новой сходной болезни (§ 46 ), присоединявшейся к прежней; несмотря на все это, говорю, они не нашли в целом ряду веков спасительного закона гомеопатии.
Если бы врачи могли осознавать прискорбные результаты антагонистического использования лекарств, то они давно бы пришли к великой истине , ЧТО ПОДЛИННО РАДИКАЛЬНОЕ ИСЦЕЛЯЮЩЕЕ ИСКУССТВО ДОЛЖНО ОСНОВЫВАТЬСЯ НА ПРИНЦИПАХ, СОВЕРШЕННО ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ АНТИПАТИЧЕСКОМУ ЛЕЧЕНИЮ СИМПТОМОВ БОЛЕЗНИ, они бы узнали, что антагонистическое лекарственное воздействие на симптомы болезни (антипатическое применение лекарства) сопровождается лишь временным облегчением, и безусловным обострением по его завершении. Противоположно этому, гомеопатическое использование лекарств в соответствии с подобием симптомов должно вызывать окончательное и совершенное излечение, если при этом, вопреки привычному назначению больших доз лекарств, будут назначаться их мельчайшие дозы. Однако ни очевидные обострения, развивающиеся в результате антипатического лечения, ни тот факт, что ни одному врачу ни разу не удалось добиться окончательного излечения сколь-нибудь значительного или длительного заболевания, если только гомеопатическое лекарство случайно не оказывалось ингредиентом его прописи, ни даже то обстоятельство, что все, когда-либо естественно произошедшие излечения (§ 46 ), были обусловлены присоединением к старому заболеванию нового, подобного по проявлениям, не могли в течение многих столетий научить их той истине, знание которой только лишь и может привести к благу больного.
Причина этих печальных следствий облегчающего или антипатического способа лечения, с одной стороны, и блистательного успеха гомеопатии, с другой, объясняется множеством наблюдений. Никто не находил их до меня, хотя они весьма близки каждому и столько же ясны, сколько и важны для науки лечения.
Однако то, чем определяются пагубные результаты паллиативного антипатического лечения и эффективность противоположного ему лечения гомеопатического, объясняется следующими выведенными из многочисленных наблюдений фактами. Никем до меня они не были осознаны, несмотря на их очевидность, ощутимость и бесконечную значимость для врачебного искусства.
Каждое лекарство, равно как и всякая сила, имеющая влияние на нашу жизненную деятельность, расстраивает и видоизменяет последнюю, приводя в состоянии здоровья более или менее продолжительную перемену. Эту перемену называют первоначальным действием , и хотя бы она была вызвана одновременным действием лекарства и жизненного начала , тем не менее по преимуществу она есть сила врачебная . Хранительная сила организма затем стремится противодействовать чуждому влиянию , и это противодействие , принадлежащее нашему жизненному началу, этот результат его автоматической деятельности, называется вторичным или реактивным действием ( противодействием ).
Каждый фактор, каждое лекарство, действующее на жизненную силу, более или менее нарушает её и вызывает определённые изменения в здоровье человека на больший или меньший период времени. Это называется первичным действием . Оно хотя и является результатом совместного действия лекарства и жизненной силы, но, главным образом, обусловлено всё-таки первым. Его действию наша жизненная сила пытается противопоставить собственную энергию. Это ответное явление присуще уже нашей жизнеохраняющей силe и является её симптоматической реакцией, называемой вторичным действием или противодействием .
В продолжение первоначального действия искусственных болезненных сил на здоровое тело, жизненное начало, по-видимому, играет вначале просто страдательную роль, как бы поневоле воспринимая и вынося впечатления внешней силы, на него действующей; но затем оно приобретает самостоятельность и противополагает первоначальному действию другое как результат собственной энергии. Здесь возможны два случая: а) Если в теле существует состояние, прямо противное первоначальному действию чуждой силы , то жизнедеятельность всегда стремится воспроизвести его, и притом соразмерно с силою болезненного или врачебного влияния, а также со своею собственною энергией ( действие вторичное, реактивное ). б) Но везде, где такого противного состояния не оказывается , жизненное начало старается, по-видимому, только изгладить превышающею силою первоначальное действие внешней силы и вместо последнего восстановить состояние спокойствия и правильного здоровья (действие вспомогательное, целебное ).
В следующих примерах будет показано, что во время первичного действия искусственных патогенных агентов (лекарств) на наше здоровое тело, жизненная сила, кажется, играет лишь пассивную (воспринимающую) роль, и вынуждена позволять действующим снаружи воздействиям искусственной силы проникать внутрь неё и вызвать, тем самым, изменения в состоянии здоровья. Затем она вновь пробуждается и вызывает (а) состояние здоровья прямо противоположное, если таковое существует в природе ( противодействие, вторичное действие ), произведённому на неё воздействию ( первичное действие ) тем более сильное, чем сильнее было это воздействие (первичное действие) искусственного патогенного или лекарственного агента, и в соответствии с собственной энергией; или же (б), если в природе не существует состояния, прямо противоположного первичному действию, она пытается лишь избавиться от его последствий, то есть своей превосходящей силой устранить нарушения, обусловленные внешним (лекарственным) воздействием и восстановить своё нормальное состояние (вторичное действие, целебное действие ).
Примеры первого случая, о котором идет здесь речь, наблюдает каждый из нас ежедневно. Рука, после погружения ее в горячую воду, приобретает вначале гораздо более жару, нежели другая, непогруженная (действие первоначальное ); но после некоторого времени она прохлаждается и становится холоднее другой (действие вторичное , или реактивное ). Сильное разгорячение , происходящее от сильного страдания (действие первоначальное ), сменяется ознобом и дрожью (действие реактивное ). Рука, погруженная на долгое время в самую холодную воду , вначале становится бледнее и холоднее другой (действие первоначальное ); но затем она делается не только теплее другой, но даже очень теплою и краснеет (действие реактивное ). Напившись крепкого кофе , мы чувствуем чрезмерную живость (действие первоначальное ), но она вскоре сменяется ощущением тяжести в теле и сильною наклонностью ко сну (действие реактивное ), если мы не устраняем этих припадков на некоторое время, опять напившись кофе (процесс облегчительный). Доставивши себе глубокий и оцепенелый сон маковым соком (действие первоначальное ), тем менее пользуются сном в следующую ночь (действие реактивное ). После запора , произведенного опиумом (действие первоначальное ), следует понос (действие реактивное ); а после испражнения , произведенного лекарствами, раздражающими кишечный канал (действие первоначальное ), следует запор в продолжение многих дней (действие реактивное ). Таким образом, первоначальное действие каждого лекарства, которое в большом приеме способно сильно расстраивать состояние здорового тела, непременно сопровождается противным состоянием, производимым жизненною силою, повсюду , где только такое состояние положительно возможно .
Примеры первого случая (а) известны всем. Рука, опущенная в горячую воду, сначала становится гораздо теплее оставленной снаружи (первичное действие), но если её вынуть из горячей воды и тщательно вытереть, то она вскоре станет более холодной, чем вторая, и останется такой в течение длительного времени (вторичное действие). Человек, разогревшийся интенсивнымн упражнениями (первичное действие), впоследствии начинает дрожать и зябнуть (вторичное действие). Разогретому вчера излишним употреблением вина человеку (первичное действие) каждый глоток воздуха сегодня кажется слишком холодным (противодействие организма, вторичное действие). Рука, длительно находящаяся в холодной воде, сначала оказывается значительно бледнее и холоднее другой (первичное действие), но, вынутая из воды и вытертая, она становится не просто теплее другой, но даже горячей, красной и воспалённой (вторичное действие, реакция жизненной силы). Избыточное оживление развивается после чашки крепкого кофе (первичное действие) и на длительное время сменяется медлительностью и сонливостью (реакция, вторичное действие), если только они вновь не устраняются ненадолго новой чашкой кофе (паллиативного средства). В ночь, следующую после глубокого, оглушённого, вызванного опиумом сна (первичное действие), больной будет страдать от бессонницы (реакция, вторичное действие). За вызванного опиумом запором (первичное действие) следует понос (вторичное действие), а после обусловленного раздражающими кишечник средствами поноса развивается запор, сохраняющийся в течение нескольких дней (вторичное действие). Точно так же всегда, после первичного действия лекарства, вызывающего в больших дозах изменения в состоянии здорового человека, развивается состояние, совершенно ему противоположное, если, как уже было указано, таковое вообще существует в природе, и обусловленное вторичным действием нашей жизненной силы.
Понятно, что от влияния слишком малых приемов гомеопатических лекарств нельзя заметить столь разительного противодействия. Правда, в этом случае и первоначальные действия столь малы , что едва заметны даже для внимательного наблюдателя; но реактивное , или вторичное , действие (противодействие), производимое организмом, бывает не сильнее того, сколько необходимо для восстановления здоровья .
Несложно понять, что очевидное антагонистическое вторичное действие не будет заметно при действии минимальных гомеопатических доз нарушающих агентов на здорового человека. Небольшая доза каждого из них, конечно же, вызовет первичное действие, заметное достаточно внимательному наблюдателю, но живой организм возбудит против него лишь такую реакцию (вторичное действие), которая будет необходима для восстановления нормального состояния.
66
Все обычные паллиативные средства, назначаемые больным в связи с теми или иными страданиями, всегда имеют в качестве своего последствия (как это видно из приведенных примеров) усиление тех же самых страданий, и старые врачи вынуждены были поэтому назначать свои паллиативные средства в возрастающих дозах, чтобы достигнуть облегчения, хотя бы отдаленно напоминающею начальное, но оно никогда не было сколько нибудь длительным и достаточным для предотвращения ещё более острого рецидива болезни. Однако Бруссо, ещё двадцатью пятью годами ранее, выступал против безрассудного смешивания разнородных веществ в одном рецепте и тем самым положил конец господству этой практики во Франции (за что ему благодарно человечество), ввёл так называемую физиологическую систему (не принимая во внимание уже существовавший в то время гомеопатический метод лечения), метод лечения, направленный на постепенное уменьшение выраженности и окончательное искоренение страданий, применимый ко всем болезням человечества, но неосуществимый при помощи имевшихся в то время в арсенале врача паллиативных средств. Будучи не в состоянии вылечить заболевание при помощи мягких (щадящих) и безвредных лекарств, Бруссо нашёл более легкий способ свести до минимума страдания больных ценой их жизненных сил, и, в конце концов, самой жизни - метод лечения, который, увы, казался его современникам приемлемым. Болезни проявляются тем ярче, и боли тем интенсивнее, чем больше сил сумел сохранить пациент в ходе заболевания. Он стонет, жалуется, кричит и взывает о помощи всё громче и громче, так что врач, как бы он не торопился оказать помощь, не может подать её достаточно быстро. Бруссо было нужно лишь подавить жизненную силу, постепенно уменьшить её во всё большей и большей степени, и вот пациент подвергался новым и новым кровопусканиям, всё большее число пиявок и кровососных банок высасывало его жизненные соки (поскольку неповинную в страданиях больного и невосполнимую кровь считали основной виновницей почти всех болезней). В той же пропорции пациент утрачивал и силы для восприятия боли или выражения жестами или интенсивными жалобами признаков ухудшения своего состояния. Больной затихал по мере ослабления его сил; окружающие расценивали это как свидетельство улучшения состояния и готовились повторить те же меры при возобновлении страданий - спазмов, удушья, страхов или боли - поскольку раньше им удавалось так замечательно успокоить больного и дать надежду на скорое облегчение. При длительных заболеваниях, когда больному удавалось сохранить сколько-нибудь сил, его лишали еды, сажали на "голодную диету", для того, чтобы тем самым ещё успешнее подавить жизненные силы, и вместе с ними и беспокойство. Ослабленный пациент уже не имел сил протестовать против дальнейшего использования пиявок, нарывных пластырей, теплых ванн и тому подобных средств. Смерть после всех этих часто повторяемых истощающих жизненную энергию мер должна была следовать незаметно для больного, уже лишенного сознания, и родственники, ослепленные облегчением последних страданий кровопусканиями и тёплыми ваннами, не могли осознать её наступление и бывали крайне поражены, когда больной тихо отходил к вечному сну. "Но знает Бог: лечение больного на его ложе болезни не было жестоким, поскольку укол небольшого ланцета практически безболезнен, раствор гуммиарабика (воды де Журме, практически единственного лекарства, которое применял Бруссо) был мягкого вкуса и не оказывал сколько нибудь заметного действия, укусы пиявок незначительны, кровопускания выполнялись врачом тихо и незаметно, тёплые ванны могли оказать только лишь успокоительное действие, а, следовательно, сама болезнь уже с самого начала носила фатальный характер, так что, несмотря на все усилия врача, больному уже было предназначено оставить грешную землю". Примерно этими словами утешали друг друга родственники и, особенно, наследники дорогого усопшего. Врачи в Европе и во всем свете принимали это удобное лечение всех болезней согласно единому правилу, поскольку оно избавляло от необходимости думать (самой тяжелой работы под солнцем). Они должны были заботиться лишь о том, чтобы смягчить уколы совести и успокоить себя тем, что не они разработали эту систему, и что тысячи других последователей Бруссо делают то же самое, и вообще, как учил их метр, "все на свете смертны". Каким образом многие тысячи врачей были, к несчастью, сбиты с истинного пути и занимались тем, что проливали (с холодными сердцами) потоки теплой крови своих больных, ещё способных излечиться, и постепенно, следуя методу Бруссо, лишили жизни миллионы людей, число которых значительно превысило количество павших в наполеоновских войнах. Была ли воля Божья на то, чтобы система Бруссо, разрушившая медицинскими средствами жизни излечимых ещё пациентов, предварила появление гомеопатии, и открыла тем самым всему свету глаза на единственно верную науку и искусство лечения, гомеопатию, при помощи которой все излечимые пациенты обретают здоровье и новую жизнь, если это труднейшее из всех искусств применяется неутомимым наблюдательным врачом безупречно и добросовестно?
Библиотека
