О причинах гомеопатических неудач.

Д-ра Oemisch’a (Перев. из B.N.Z., февраль 1914).

Одна больная, помещица, уже несколько лет страдает своеобразного рода кашлем. Обыкновенно в дообеденное время появляется продолжительное раздражение, вызывающее сильные приступы кашля, сопровождаемые зачастую рвотой. Больная – цветущая, бодрая женщина, живая и порывистая, чувствительная к сквозняку и теплу; любит быть на вольном воздухе. Переносит хорошо всякую погоду, кроме сырой, которая ей неприятна. Досадливое, легко раздражимое настроение.

“Приходится столько сердится на людей”, говорит она. Ночью горят подошвы. 25-го января 1913 г. начинает принимать Сульфур 30. – 12-го февраля еще не наступило никакого улучшения. После более подробных расспросов узнаю, что больная не любит, чтобы осведомлялись о ее кашле и о самочувствии вообще. Прописываю Натрум муриатикум 30. – 4-го марта кашель прошел, но жар в подошвах еще появляется. Настроение хорошее, сердится гораздо меньше. Даю “мнимое лекарство” ( под “мнимым лекарством” разумеют вещество, даваемое лишь под видом лекарства, на самом же деле не лекарственное, например, молочный сахар. Оно дается иной раз в тех случаях, когда желательно выждать последовательное или продолжающееся действие принятого раньше лекарства, но когда в тоже время приходится считаться с психикой больного, который не может себе представить лечение без приема лекарств). Несколько недель тому назад я видел ее: больная больше ни на что не жалуется. В этом случае настроение сыграло роль в выборе лекарства, так как все остальные признаки находились, как у Сульфур, так и у Натриум муриат. Сколько можно было бы дать средств против “приступов сухого кашля со рвотой по утрам”?

Однако, могли ли бы они помочь? Неприязненное отношение к утешениям особенно характерно для Натр. мур. Жаль только, что это узнается с трудом.

Натр. мур. Очень хорошо действует на развивающееся тело и дух и вследствие этого часто показано у детей. Здесь, однако, было бы напрасно спрашивать об “ухудшении вследствие утешения”. Мне приходилось лишь наблюдать, что в подобных случаях дети не ищут ласки, но стараются уклониться от нее. Не стоит приводить еще примеры. Мы каждый день имеем случай выискивать необходимое и важное. Мы всегда должны рассматривать всего человека, исследовать его конституцию, установить ему одному присущие свойства. Конституциональные признаки суть единственные, пребывающие неизменными в течение всей жизни – разве только будет назначено конституциональное средство, которое произведет коренные перемены. В последнем случае проходят и такие недомогания и болезни, которые во всех учебных книгах считаются неизлечимыми.

Обратимся теперь к самому больному. Он не всегда непричастен к нашим неудачам. Как часто дает он нам лишь смутную картину своего недомогания, даже только маленькую вырезку из нее! Как часто его показания неопределенны! Как мало наблюдает он свои общие симптомы! Ему даже не приходит в голову, что такие побочные обстоятельства, как расположение духа и влияние погоды, могут иметь значение, раз они видимо не имеют никакой связи с его ломотой в пояснице, с головной болью, с сердцебиением, с судорогами и, Бог ведает, с чем еще. Уж на самый главный симптом: ухудшение или улучшение в тепле, не может он часто сказать ничего определенного. Поэтому следует в таких случаях быть особенно внимательными. У зябкого человека обыкновенно холодные ноги, на что он и жалуется, в постели он закутывается в одеяло весь, покрывая и руки, и плечи, больше любит лето, чем зиму и т.д.

Кто же, напротив, всегда имеет теплые ноги, зимой одевается лишь потеплее и тогда не боится холода, того можно преспокойно причислить к тем, которые плохо переносят тепло. (Я их называю, в противоположность “зябким” натурам – “теплыми” натурами). Тоже самое и с чувствительностью к сквозняку и к различным влияниям погоды и температуры.

Еще важнее удостовериться в правильности показаний больных насчет их настроения. Хороший гомеопат должен изучать физиогномистику и хорошо ознакомиться с нею, иначе ему придется слишком часто блуждать впотьмах.

Простые люди смотрят на нас вопросительно и удивленно, чтобы не сказать – ничего не понимая, когда мы спрашиваем их об их настроении. Школьная медицина этим “посторонним вещам” не придает почти никакой цены. А между тем, самые необразованные и те чуют, что здесь содержатся важные взаимоотношения.

Как раз при хронических болезнях часто приходится слышать, что настроение – такое подавленное, такое недовольное, безразличное или возбужденное. И вот, дорогой коллега, вглядись хорошенько в лицо человека! Ты найдешь в нем совершенно различные выражения, если человек плачет или смеется, если он радостно возбужден, если он сердится, если он боязлив и несмел, или раздражителен и груб и т.д. Словом, лицо – это зеркало души, в гораздо большей мере, чем глаза. Оно выдает знатоку все, что тот хочет знать. Он читает в нем, как в открытой книге. Он должен только читать то, что написала там природа, и никогда не бояться, что он будет обманут.

Ибо природа никогда не лжет. Все особенности, которыми обладает человек, находят здесь свое внешнее проявление. Если, например, кто-нибудь страдает желтухой, то всякий скажет наверняка, что имеется болезнь печени. Но желтуха вовсе не должна быть для этого ярко выражена, уже один желтовато-коричневый оттенок цвета лица может служить достаточным основанием для заключения о большей или меньшей степени засорения печени. Так же и с прочими болезнями, хотя бы мы иногда и затруднялись в объяснении связи между внешними проявлениями и вызвавшими их внутренними причинами. Однако, изучение жизненных проявлений дается не так легко. Тут в особенности мастером можно сделаться лишь после долгого, долгого времени учения! Но все же за него надо раньше или позже приняться, так как к этому принуждает на каждом шагу горькая необходимость. Итак, всмотрись в этого раздражительного больного, требующего Нукс вом. или Ликопод., уважаемый коллега, морщины гнева на челе, желтоватый оттенок в цвете лица, беспокойство, строго и испытующе глядящие глаза, сравни его с гладким, без складок лицом больного – типа Пульсатилла или Лахезис, с его мягким, спокойным и добродушным взглядом, так приятно трогающим тебя. Кто хоть раз это видел, на того оно производит неизгладимое впечатление.

Только самое начало трудное, как и во всяком искусстве и науке. Медленно накапливаются познания, и с течением времени научаются ставить диагнозы “на взгляд”, которые бывают вернее и правильнее, чем полученные с помощью слуховой трубки и рентгеновских лучей, так как они относятся ко всему организму больного, а не к одной лишь части тела его, как последние. Я могу здесь лишь мимоходом коснуться этого обширного отдела и лишь побудить к его основательному изучению. С помощью такого знания получаем мы чрезвычайно важный пробный камень для субъективных показаний больных, столь высмеиваемых нашими коллегами-аллопатами. Камень, брошенный строителями, как негодный, мы кладем во главу угла – плана лечения.

Но мы еще не пришли к концу. В теле больного скрыты еще другие причины, могущие препятствовать выздоровлению. Предположим, что мы тщательно осмотрели больного, установили все важные симптомы и реакции, лекарство и деление добросовестно выбраны, подробно выработана диета, хотя последняя при гомеопатическом лечении далеко не играет той роли, которую ей склонны приписывать профаны и ревностные диетики. Коротко говоря, мы приложили все старания, чтобы исключить всякие источники ошибок. И вот, после всего этого, приходится убедиться в том, что ожидаемый успех не наступает, состояние остается без изменения или, в лучшем случае, исчезают лишь второстепенные симптомы. Что мы теперь должны думать и делать? Тогда-то мы сознаем смысл речения, столь непонятного для большинства людей: если соль потеряет свою силу, то чем тогда солить? Надо ли выбрать другое деление? Или другое лекарство? Или, быть может, новую методу? Обычно мы выбираем новое лекарство, исходя из мысли, что мы все же что-нибудь да упустили из виду.

Но и на этот раз результат остается безуспешным. Так может повториться несколько раз, если больной, пока что, не сбежит.

Есть от чего прийти в отчаяние! Хорошо тому, кто может обратиться за советом, как к другу, к опытному коллеге. Большинство же предоставлено самим себе: помогай, как знаешь! Как раз такие случаи учебники обходят молчанием.

В лучшем случае кинут они таинственное слово: отсутствие реакции. И тогда следуют кое-какие названия лекарств, принимаемых в этом случае: Сульфур, Купрум, Амбра, Валериана, Карбо вег., Капсик. Но этим дело и кончается. Как раз тогда, когда они должны говорить и поучать, они умолкают. Вместо живого хлеба предлагают они камни. Когда же давать одно и когда другое? И когда остальные? Или еще есть средства, относящиеся сюда? В самом деле: Кент в своем репертории приводит не менее 84-х лекарств при “недостаточной реакции”, 15 из которых напечатаны жирным шрифтом! Таким образом, выбор достаточно труден. И вот, лекарство для вызова реакции также должно быть выбрано, согласно с нашим законом лечения. Если дать, по совету Фаррингтона, просто Сульфур, то часто не получается успеха. И как бы он мог подействовать, если его прописывают без всякого подобия симптомов? Или же симптомы Сульфур имеются налицо, и тогда он помогает по закону лечения.

Что значит, вообще, “отсутствие реакции”? Всякое воздействие гомеопатического лекарства в конечном итоге есть воздействие на нервы, так как на деятельность тканей органов может влиять лишь нервное возбуждение. Значит, если эта деятельность не может быть вызвана, то дело должно заключаться в особого рода слабости нервов. Порог раздражения может лежать или слишком высоко, или слишком низко. Первому состоянию соответствуют из названных лекарств в особенности Фосфор. Ацид. и Карбо вег., другому – Сульфур, Амбра, Валериана. Когда все жизненные силы находятся в упадке, больные “не видят настоящей жизни”, они вялы, скупы на слова, не имеют ни к чему охоты, моча часто мутная и зловонная; тогда годится как раз Фосфор ацид. О Карбо вег. общеизвестно, что оно производит большую вялость всей жизнедеятельности.

Быть может, этому причиной задержка венозного кровообращения с расширением сосудов. При Карб. вег. также все находится в пониженном состоянии, начиная с вялости мышления и понимания и кончая замедленность всякой тканевой деятельности. Коллапс (смертельный упадок жизнедеятельности) и Карб. вег. всегда неразлучны в представлении о них. Но, вообще, мы слишком легко упускаем древесный уголь из виду при всевозможных катарах, - я напомню здесь только о его замечательном действии при застарелом коклюше, при неизлечимых вялых нарывах и многих недомоганиях живота. Именно живот служит главным полем его деятельности. То в области верхней части живота с обоими подвздошьями, то в нижней его части появляются самые разнообразные ощущения. Несколько времени назад я получил некоторое удовлетворение, когда я прочел у одного авторитета школьной медицины признание, что недомогания живота столь часто бывают неясны в своих причинах и что столь часто нет возможности поставить “точный диагноз”. В одном, наблюдавшемся мною случае, уже годами ощущались очень неприятные боли в области слепой кишки. После бесплодного применения всевозможных средств, больной удалили слепую кишку. Однако, не было достигнуто никакого успеха, она жаловалась по-прежнему, и с тех пор отмечалась как истеричка. Между многими другими лекарствами больная получила Карб. вег. , после чего те ощущения постепенно исчезли. Что не могут распознать, то обозначают истерией! Разумеется, таким способом наводняют свет истеричками. А между тем, такие больные не истерички и излечимы. Вообще, подлинную истерию я считаю чрезвычайно редкой болезнью. Но оставим это.

Главные показания для Карб. вег. суть далее следующие: неприятный запах кожи, холодные колики (больные охотно носят согревающие наколенники или закутывают ноги теплым одеялом), спираемое пучение и особенно дурной запах изо рта.

Если, напротив, имеется большая чувствительность нервной системы к малейшим внешним раздражениям , тогда годятся такие средства, как Валериана и Амбра. Полезность валерианы хорошо известна всем. Разумеется, известное телесное беспокойство должно сопровождать эту нервозность, иначе Валериана не подходит, что однако часто упускается из виду. Бесспорно важнее кажется мне Амбра. Как часто приходится встречать и не больных людей, которые избегают всяких сношений с обществом, и которые должны дорогой ценой искупать время, волей неволей проведенное в обществе! – Всякий простой разговор, извещение о посещении их гостями, необходимость совершить маленькое путешествие, словом, все необычное, выводит их из состояния покоя; головная боль, сердцебиение, и в особенности бессонница – суть неизбежные последствия. Амбра имеет между своими симптомами особенно: “невозможность заснуть после того как ляжет”. Естественно, лишение ночного покоя выводит из себя до крайности таких больных и превращает их жизнь в пытку.