О гомеопатіи.

(Письмо князю В. Ф. Одоевскому) Д-ра В. И. Даля.

Говоря напередъ о хроническихъ болезняхъ, не могу не упомянуть объ одномъ чрезвычайно замечательномъ случае. Оренбургскаго войска г. войсковой старшина Харитоновъ обратился ко мне летомъ 1836 года, жалуясь на постепенную утрату зренія. Все предметы являлись какъ въ дыму, и очки не помогали. Осмелюсь заметить, что глазныя болезни, и въ особенности операціи, всегда были любимою и избранною частію моею въ области врачебнаго искусства. Я сделалъ уже более 30 операцій катаракты, посещалъ глазныя болъницы въ обеихъ столицахъ и вообще виделъ и обращался съ глазными болезнями немало. Смею присовокупить это для того, чтобы по крайней мере не слишкомъ поспешно встретить возраженіе: это были не катаракты, ты ошибся. Разспросы и осмотръ больного удостоверили меня совершенно, что у него въ обоихъ глазахъ хрусталики, особенно въ средине, начали затемняться; они были уже дымчатаго цвета; болъной не могъ уже читать и виделъ, безъ всякой боли, при солнечномъ сіяніи гораздо хуже. Къ операціи приступить было еще рано. Чтобы успокоить сколъко-нибудь больнаго, далъ я ему несколъко гомеопатическихъ порошковъ Pulsatillae, не ожидая впрочемъ самъ отъ этого хваленаго средства значителъной помощи. Но каково было мое изумленіе, когда зреніе вскоре начало поправляться, недель черезъ 8 или 9 возстановилось въ весьма значительной степени, и въ хрусталикахъ не осталось никакого видимаго следа туска! Сказка, господа, не правда ли? Я опять уже ошибся, не догляделъ, оступился или промолвился? Я нисколько нt удивляюсь вашему неверію; дело должно казаться нелепымъ, и я, опять зря, долженъ согласиться съ теми, которые находятъ, что было бы гораздо благоразумнее и осторожнее не разглашать такихъ вестей по белому свету, чтобы не быть осмеяннымъ, а молчать и предоставив другимъ неблагодарный трудъ ратоборствовать на этомъ сомнителъномъ поприще. Однако же я имелъ случай испытать то же средство еще раза четыре, при начале образующейся катаракты (cataracta incipiens), когда глаза были уже въ такомъ положеніи, что съ трудомъ только, присматриваясь въ близи и отворачиваясь отъ окна, могли распознавать знакомое лице. Во все четыре раза гомеопатическое средство оказало свое пособіе. Одинъ изъ этихъ четырехъ человекъ былъ мальчикъ помещика Хоменки. Наведавшись ко мне, чтобы сказать спасибо за помощь, удивилъ онъ меня не мало следующими словами: "когда я принялъ первый порошокъ, то я, сударь, было испугался; совсемъ по-темнело въ глазахъ - и я сталъ видеть хуже прежняго; потомъ однакоже, благодаря Бога, со дня на день становилось лучше, и, месяца въ два, глаза очистилисъ, только самая малость тумана осталась".

Доселе говорилъ я о болезняхъ хроническихъ; въ острыхъ действіс гомеопатичсскихъ срсдствъ несравненно явственнее, разителънее - и изумляло меня каждый разъ снова, когда случалось мне быть свидетелемъ этого действія.

Жаба, angima tonsillaris, болезнъ доволъно обыкновенная; ходъ и течете ея из-вестны въ подробности; но средства аллопатическія редко оказываютъ значительную, или по крайней мере скорую помощь. Испытайте въ этой болезни гомеопатическое леченіе, и если вы, положивъ руку на сердце, отъ чистой совести скажете мне: не помогаетъ - то намъ останется только разве принять въ основаніе гомеопатіи еще новое чудо, а именно, что средства гомеопатическія оказываютъ действіе свое только въ рукахъ гомеопатовъ; иначе я не сумею растолковать этого, потому что Belladonna, въ гомеопатическомъ пріеме, уничтожаетъ жабу въ несколько часовъ, а много въ сутки - и больной здоровъ. Это испыталъ я по крайней мере двадцать разъ. Надобно однако же заметить, что опытъ этотъ лучше делать посоветовавшись съ гомеопатическимъ врачомъ; есть случаи, где Веlladonna останется недействительною, и надобно прибегнуть къ другому средству.

Я испыталъ также, однажды, гомеопатическое средство въ довольно значительномъ воспаленіи легкихъ, вмъсто кровопусканія, на что настоялъ бы всякий благоразумный аллопатическій врачъ: больной получилъ в теченіи несколькихъ часовъ три или четыре пріема Аconitum; первый пріемъ доста-вилъ, чрезъ полчаса, значительное облегченіс, а чрезъ двое сутокъ не оставалось и следа болезни; больной, башкиръ, сиделъ уже на коне и пелъ песни. Наконецъ и въ заключсніе долженъ я упомянуть еще объ одномъ случае, врезавшемся въ памятъ мою, въ памятъ ума и сердца, глубокими, неизгладимыми чертами. Единственное мое дитя, сынъ, одного года, заболелъ крупомъ. Я былъ въ это время въ отсутствіи, и когда воротили меня черезъ нарочнаго, то я засталъ ребенка уже здоровымъ. Корпусный докторъ нашъ, г. статскій советникъ Бидерманъ, пользовалъ его гомеопатически. Признаюсь теперь откровенно, несмотря на безпредельную признательность мою къ нашему избавителю, мне въ то время невольно приходило въ голову, что это былъ, можетъ статься, не крупъ, хотя подробные разспросы мои у жены не оставляли мне почти никакого сомненія.

Прошло около году. Я опять былъ въ недальной отлучке - и опять роковой казакъ встретилъ меня съ запиской, где было сказано, что ребенокъ занемогъ снова тою же самою болезнію, какъ тогда. Прибывъ съ возможною поспешностію домой, засталъ я у себя старшаго лекаря, г. доктора Колышко, который по дружбе къ нашему дому, навестилъ ребенка уже разъ пять или шесть в продолженіи несколькихъ часовъ, но ожидая меня съ минуты на минуту, не решился приступить ни къ чему, ибо гомеопатическимъ леченіемъ не занимался, а въ пользе аллопатическаго, при очевидной опасности, также не былъ уверенъ. Г. корпусный докторъ былъ въ это время въ отсутствіи.

Выждавъ первый припадокъ или приступъ, нашелъ я, что сынъ мой действительно занемогъ крупомъ (что призналъ докторъ Колышко еще до моего прибытія). Не стану описывать припадка этой болезни. Если же опять спросятъ меня, потряхивая головою: "да полно, крупъ ли это былъ?" то, кроме свидетельства аллопатическаго медика, долженъ я заметить разъ навсегда, что ошибаться можно въ распознаваніи болезней разъ и два и три, но не каждый разъ; нельзя же, чтобы все гомеопаты всегда ошибались въ этомъ, между темь какъ разсказам аллопата веритъ всякій, доколе не изобличитъ их въ ошибке. Если же захотятъ подозреватъ при этомъ добросовестность мою, то на это у меня ответа нетъ и не будет; для такихъ людей я и не пишу и имъ не следовало бы и читать разсказа моего, потому что онъ не можетъ принести имъ никакой пользы.

Докторъ Колышко, принимавшій такое родное участіе въ семейномъ горе моемъ, перевелъ духъ и стеръ потъ съ чела, когда я прибылъ, и сказалъ: делайте теперь что хотите; решите сами, къ чему приступить; но, Бога ради, не теряйте времени и не полагайтесь на сомнительное".

Быть вместе и отцемъ и врачемъ - это обязанность крайне тяжелая, и темъ более еще, если отцу-врачу достанется решить подобную задачу. Тяжело налегло у меня на сердце. Я хотелъ было отдать ребенка въ полное распоряженіе заботливаго знающаго врача-аллопата, но решился напередъ просить его, чтобы онъ, бывшій съ самаго начала свидетелемъ болезни и судящій о ней вероятно хладнокровнее моего, сказалъ мне, чего онъ надеется отъ обыкновеннаго способа лечешя. Онъ ответил мне со вздохомъ: "Вы сами знаете, что эта болезнь крайне опасна, и что довольно трудно съ нею совладеть..." Это меня решило. Я объявилъ положительно, что буду самъ пользовать сына своего гомеопатически, теми же средствами, которыя спасли его съ годъ тому назадъ, и приставил только, по убеждению г. Колышко две пиявки к горлу дитяти; Aconitum, потом Spongia tosta и наконец Hepar sulphuris исцелили его совершенно. Уже после приема первых двух средствъ не было сильного приступа и ребенок оставался веселым и спокойнымъ, только хрипота особеннаго рода, измененіе голоса и по временамъ свистъ продолжались несколько дней. После перваго пріема Spongiae былъ ночью одинъ только приступъ или припадокъ, чемъ болезнь и прекратилась, а постепенного уменьшенія и облегченія припадковъ, съ возрастающими между ними промежутками, какъ это бываетъ при обыкновенномъ леченіи крупа, здесь не было вовсе. Болезнь пресеклась, остановилась, не достигнувъ высшей степени и не исполнивъ обычнаго теченія своего. Кому угодно, или кто по совести может пусть приписываетъ все это піявкамъ, или, пожалуй, случаю, случайности, природе. Я изложилъ дело въ такомъ виде, какъ оно было, и более съ тою целію, чтобы показать вамъ личное мое убежденіе и веру въ гомеопатію, чтобы устранить возгласы, подобные тому, который недавно сделанъ былъ какимъ-то острякомъ въ "Северной Пчеле". Онъ восклицаетъ: "Укажите мне гомеопата, который бы пользовалъ детей своихъ, въ опасныхъ болезняхъ, гомеопатически - и я поверю!" Я могу ошибаться, какъ человекъ; но то, что говорю и утверждаю, говорю добросовестно, по крайнему разуменію и убежденію. Мне еще остается повторить здесь, что разъ и два и три можно ошибиться, можно и должно усомниться въ действіи средства, можно и должно подозревать, что скромная природа, совершивъ чудо это, желала предоставить намъ только хвалу и честь и славу, я даже уверенъ и убежденъ, что это нередко случается; но, господа, если успехъ каждаго удачнаго гомеопатическаго леченія приписывать безъ разбора и безъ дальнейшихъ околичностей матери-природе, то кому или чему приписать успехи леченія аллопатическаго, и какимъ образомъ объяснить чудо это, что есть болезни, которыя исцеляются природою всегда верно, скоро и несомненно, если этому исцеленію предшествовалъ известный ничтожный пріемъ, въ противномъ же случае болезнь всегда беретъ иной ходъ, по крайней мере не прерывается вдругъ, безъ послабленія и постепеннаго упадка? Чемъ это объяс-нить? Я опять-таки попрошу обратить вниманіе на замечательное и верное гомеопатическое исцеленіе жабы, какъ на явленіе очевидное и чрезвычайное, и осмелюсь спросить: если болезнь эта, обыкновенно довольно скучная, упорная и продолжительная, если она прекращается каждый разъ въ теченіи немногихъ часовъ отъ одного ничтожнаго пріема, то неужели тотъ, кто испытаетъ это десять, двадцать разъ сряду, будетъ глядеть вамъ прямо въ глаза, не смигнетъ и скажетъ: "это случай; болезнъ и 20 разъ можетъ пройти сама собою?" И неужели такой человекъ заслуживаетъ въ глазахъ вашихъ больше доверія, нежели тотъ, кто при явленіи этомъ усомнится, призадумается и наконецъ разсудитъ, что природа не можетъ же обманывать насъ такимъ образомъ каждый разъ, при каждомъ новомъ опыте? Иначе не было бы никакой нужды лечиться. Къ чему же піявки и мушки и летучія мази и несносныя для больнаго полосканья, при коихъ болезнь тянется нередко две, три недели, и наконецъ все таки частенько переходить въ нагноеніе? Къ чему это все, если природа исцеляетъ и сама собою каждый разъ въ теченіи несколькихъ часовъ при одномъ недействительномъ гомеопатичсскомъ пріеме? Если такъ, то не лучше ли потешать эту упрямую природу, какъ тешатъ любимаго баловня въ семье, дать, разсмеявшись на странныя причуды ея, пріемъ вздорнаго, пустаго, но совестно изготовленнаго средства, и избавить больнаго отъ тягостной, несносной болезни, которая не даетъ ни говорить, ни глотать по целымъ днямъ и неделямъ.

Но довольно. Я и такъ, можетъ быть, употребилъ во зло терпеніе ваше. Я говорилъ о предмете, который привлекаетъ на себя и въ полной мере за-служиваеть вниманіе целаго міра, а следовательно и вниманіе Русскихъ, и русскихъ врачей въ особенности. Что, если бы общество, основавшееся у васъ въ столице для распространенія и поверки наблюденій и открытій, посвятило несколько месяцевъ на добросовестное изследованіе важнейшаго изъ всехъ со-временныхъ врачебныхъ вопросовъ: что такое гомеопатія? и если бы почтенное и ученое общество это объявило во всеуслышаніе выводы своихъ наблюденій? Гомеопатія ныне до того распространилась всюду, что если бы она даже была и въ самомъ деле обманъ и суеверіе, то стоило бы, убедившись въ томъ собственнымъ опытомъ, противодействовать такому вредному лжеученію. Кажется, это было бы дело вполне достойное общества русскихъ врачей. А что, если это не обманъ и не вымыселъ, если это истина? Что тогда скажутъ внуки, правнуки наши о XIX веке, гордящемся просвещеніемъ своимъ. Взгляните на Германію, Францію, Англію, Швейцарію, Италію, Данію, Северную Америку -посмотрите списки гомеопатовъ, остановитесь на каждомъ имени, известномъ въ ученомъ міре, и спросите себя: "и этотъ лжетъ или блуждаетъ?" и вы устанете, господа, а можетъ статься, и покраснеете невольно и призадумаетесь. Взгляните на каталоги, бездны гомеопатичсскихъ книгъ, журналовъ, газетъ, и дайте сами себе отчетъ: возможное ли, сбыточное ли дело, чтобы все это было соткано изъ обмана, плутовства и заблужденій? Не забудьте, что у гомеопатовъ теоріи еще нетъ, а есть одна толъко практика, опытъ; что много, и съ году на годъ более, врачей переходятъ отъ стараго ученія къ новому, но не слыхать что то о переходахъ обратныхъ: кто испыталъ однажды и убедился, того сбить съ пути и воротить трудно!